Детские памяти
О памяти.… Когда она короткая,
То для человека это горе,
Для народа – несчастье,
Для государства - катастрофа.
Анатолий Сергеев
Ребёнок видел ад и сам был в центре этого ада. Так распорядилась его судьба, но и она, же дала ему шанс в этой войне выжить. Чудом остаться живым. Когда читаешь «живые» воспоминания детей войны, то начинаешь понимать, что оправдания фашизму никогда не должно быть! Никогда и никакого оправдания! Ад, устроенный в Сталинграде 23 августа 1942 года, «завершил» те зверства, которые начались по нашей родной стране в то воскресное трагичное, далёкое от нас утро 22 июня 1941 года. «Мои воспоминания очень страшные, так как возраст мой был очень малый», - так пишет в своих воспоминаниях ребёнок. Казалось бы, неправильное такое предложение, но прочитаешь ещё раз, подумайте и поймёте правду слов ребёнка. Какая же это искренняя, справедливая по своей ужасающей правде мысль! По какому праву взрослые развязали войну и допустили безумный ад на земле? Дети войны помнят всё, что они испытали, помнят всю жизнь до последнего мига жизни на земле. Многие из нас рано поседели. Многие рано ушли из жизни навсегда… Война и сейчас, в мирные дни, метко отстреливает детей войны. Ребёнок и война… эти два слова не имеют права быть рядом на земле никогда, это противоестественно, противобожески. Ребёнок рождается в любви, для любви, и у каждого дитя должно быть счастливое детство.
«Боль мою приоткройте,
Дайте слово и мне», -
Написал Иван Данилов
От имени дитя войны.
Ребёнок не мог точно запомнить, записать или знать дату и час события. Да и не обязан это делать, он ведь не историк – исследователь. Самое важное то, что он это сам видел своими глазами, это его детский страх, заледеневший его сердечко, его личное горе, оставшееся с ним на всю его взрослую жизнь. Живая детская искренняя непосредственность в оценке военных событий – это наиглавнейшая ценность воспоминаний детей войны. Детская оценка изумляет. Чего стоят одни только «золотые поросята»! Так и говорила мне по телефону теперь бабушка, которая в свои пять лет, впервые увидела в Бекетовке залпы легендарных «катюш», закричала, что по небу летят «золотые поросята». Оценивать достоверность событий – обязанность профессионалов, а ребёнок видел, чувствовал и запомнил на всю жизнь. Он помнить дыхание военного детства. Вспоминать трудно, но необходимо, чтобы наши внуки, правнуки знали правду о военном детстве их родственников. «Не уважать славы наших предков есть постыдное малодушие», - сказал великий Александр Сергеевич Пушкин. А как же могут Ваши внуки, правнуки уважать то, о чём не знают? Вот это уже забота взрослых – проявить гражданское мужество, вспомнить и рассказать. Зная историю страны, любимого города, малой родины (где родился и рос) и правду жизни предыдущих поколений, молодёжь будет любить, уважать и гордиться своей Родиной и своими предками. Так никогда не будет прерываться связь поколений. Тогда и будем мы единым народом. Попробуем заглянуть в грозные годы войны 1941 – 1945 годов, предоставив слово детям, пережившим войну в Сталинграде.
Трагизм крупных исторических событий, влияющих на судьбы человечества (войны, экологические катастрофы и т.д.), воспринимается и ощущается каждым человеком, видимо, по-своему. Для меня Отечественная война 1941 – 1945 гг. пришла вместе с потоком беженцев из западных районов страны, захваченных фашистами в первые месяцы её начала… Усталые, голодные, изнеможенные, с потухшими взглядами, беженцы бесконечной чередой сменяли друг друга. Были семьи – одиночки. Они останавливались пожить неделю-другую, чтобы собраться с силами, отыскать родных, друзей. А другие без задержки двигались всё дальше, дальше от ужасов войны, от «нового порядка», который несли на штыках немецкие вояки. А было мне в то лето 1941 года неполных 9 лет.… Все события этих страшных дней вплоть до окончания войны прошли через детскую впечатлительную душу, через неокрепшую психику, оставив в них боль, недоумение, страх. Вся информация воспринималась через радио, газеты, слухи, разговоры взрослых. На радио появилась передача «В последний час» и эти полные горечи скорбные слова: «Наши войска после тяжёлых, продолжительных боёв оставили город…» Все события входили в сознание со стремительной быстротой, оставляя в нём калейдоскоп порой не связанных друг с другом горьких воспоминаний.… А люди продолжали жить в этом аду, а живым хочется есть. Научились отличать по шуму (гулу) и силуэтам наши самолёты от немецких. Воздушные бои, к сожалению, частично кончались не в пользу наших лётчиков. И было очень больно, обидно и горько смотреть, как наши подбитые самолёты, оставляя за собой скорбный шлейф огня и дыма, старались дотянуть и скрыться за Волгой. Дыхание фронта всё ближе и ближе. …. Начались «будни» страшной жизни в прифронтовом посёлке, когда позиции немцев были на гребне Ергеней, а позиции наших бойцов на склоне и до нашего домика от передовой каких-то 2-3 километра. Страшно, но безумно интересно помогать солдатам в подготовке «максима». В памяти сохранилось множество подобных эпизодов, ещё больше их стёрлось за дымкой лет. Некоторые эпизоды наверняка получили сейчас другую окраску и трактуются иначе. Время делает своё дело. Но очень ярко и чётко держится образ бойца в белом дублёном полушубке, в ремнях, с автоматом на груди.… Это возмездие из Сибири. И вот по заснеженной Бекетовке потянулись унылые колонны пленных немцев. Ох, какой же жалкий вид был у этих «завоевателей». И как итог этих ужасных дней – митинг на площади Павших Борцов, жестокий мороз начала февраля 1943 года. Конечно, не всем мальчишкам удалось побывать на этом митинге, но разговоры и впечатления взрослых, конечно же, впитывались с жадностью.
И все-таки хочется сказать, что для нас, ребятишек тех лет, Сталинградская битва закончилась только тогда, когда усилиями взрослых нас, оставшихся в живых, собрали на первый урок, но не в школе, а на дому первой учительницы. А война, хоть и ушла от стен нашего города, ещё долго продолжалась, ещё много было пролито русской крови. И долго ещё мы, дети военных лет, пили и ели не досыта, носили обноски и щеголяли в одеждах, перешитых из старого солдатского обмундирования.
Голобородов Виктор Петрович, 1932 г.р.
Память о войне начинается с того, как провожали папу на фронт.
Бабичев Юрий Николаевич.
А ещё навсегда в памяти осталось лицо отца, когда он с балкона клуба СталГРЭС крикнул маме: «Береги детей!» - и кинул мне кулёчек с пряниками. Больше отца я не видела…
Белоножкина Нина Ивановна.
Когда началась война, мы, мальчишки, как-то всерьёз не задумывались, что это очень страшное, да и она где-то на западе гремела. А вот когда уже в сентябре 1941 года первые бомбы упали на нашу Бекетовку и погиб мой товарищ, с которым я сидел за одной партой, то пришлось задуматься о войне. Так вот первый удар войны в 1941 году принял на себя посёлок Бекетовка Кировского района города Сталинграда.
… Хорошо запомнились мне бои в районе посёлка Горная Поляна и на Лысой горе. Передовая немцев находилась на Лысой горе и в Купоросной балке. Лысую гору штурмовали наши штрафники, их много полегло на ней. Как только стаял снег на полях сражений, мы, мальчишки, потянулись туда собирать трофеи, оружие. Вот тогда мы увидели поле боя наяву, а не в кино. Видели, как наши солдаты шли в атаку цепью на окопы немцев, а те их расстреливали, и лежали они убитыми цепь за цепью точно так, когда косишь траву – волосок за волоском ложится. Так вот и лежали наши отцы, братья. Окопы немецкие были взяты, судя по тому, что в окопах было много убитых немецких солдат и валялось их оружие. Но Лысой горе был подбит наш тяжёлый танк, и около него лежали три совершенно сгоревших танкиста.
… Воспоминания написал о своей жизни в период сражений в г. Сталинграде.
Свиридов Фёдор Александрович, 20.02.1927 г.р.
Что запомнилось мне на всю жизнь, это когда мы пошли обратно домой и над нами пролетела «рама» - немецкий самолёт-разведчик. Он развернулся и стал пикировать на нас. Мы с мамой упали в кювет грейдера, он сбросил две небольшие бомбы и улетел. Нас закидало комьями земли, пылью, обдало гарью. Так вот, я до сих пор думаю, неужели лётчик не видел, что по дороге идут женщина и мальчик?
Гайдамакин Виталий Иванович, 1930 г.р.
Был ли у нас, детей, сахар? Какой-то, видимо, был. Но мы воспринимали жизнь такой, какой она была. Детство не может сравнивать, негодовать, требовать другого, оно беззащитно и воспринимает всё как есть.
… До чего же необыкновенно были вкусны те сухари, я их и сейчас помню. А то сахар! Как он был сладок, хотя один кусочек делили на целую ватагу моих сверстников. Голодно и холодно было постоянно. Обувь – солдатские стоптанные сапоги (на ногах 3-,5,-7-летних детей) Одежда – какая-то телогрейка, и то одна на семью. А ведь дети бегали босиком по снегу. Грелись, как могли, пухли от голода и, не знаю почему, без конца ходили по соседству глядеть на умерших ровесников. Было как-то не по себе: вчера девочка или мальчишка ещё резвились с нами, а назавтра мы видели их мёртвыми. Голод, болезни, холод делали своё дело.
Смирнова (Ненашева) Фаина Петровна, 1939 г.р.
Потом у нас поставили походную кухню, еду возили на передовую в термосах. Но часто повар привозил еду назад и говорил: «Ешьте, детки, там кормить уже некого». Я тогда этого не понимал.
Бабичев Юрий Николаевич.
Мы выскочили из дому, не взяв практически ничего. По отработанной неоднократными тренировками системе кинулись бежать в стационарное бомбоубежище. Так в наш мир пришёл ужас.
… Естественно, оценить в полной мере постигшее нас несчастье я не мог.… Иногда красноармейцы подходили к нам, просили воды или чего другого, некоторый мы узнавали в лицо. Но как горько и страшно было закапывать их, убитых, окровавленных. Зима в памяти сохранилась постоянным ощущением голода, холода, напастью вшей. С отмороженными руками и ногами, грязные, голодные, вшивые, отупевшие от всех постигших нас напастей. К весне 1943 года мы были найдены в щели (на улице Ковровой. – Д.В.) нашими бойцами и вывезены в Бекетовку на постой в сохранившиеся там от войны дома. Подробности этого периода я не помню, так как был при смерти от болезней, голода и малярии. Помню, что поселили нас солдаты к хозяйке на улице Хлебной в районе Солёных прудов.
Вишняков Владимир Михайлович, 1936 г.р.
Помню, как по стенам блиндажа мелькали длинные тени – немцы что-то искали у нас. Было очень страшно. Часто звучала губная гармошка. В 1980 году в Дрездене на предприятии ГДР мы, туристы из СССР, встречались с немцами, и когда зазвучала губная гармошка с их мелодией, то меня сковало давно забытое чувство страха и покатились слёзы.
Шишкина Тамара Васильевна, 1937 г.р.
… Гнали немецких военнопленных длинными колоннами. Шли они, укутанные в одеяла, на ногах соломенные башмаки. А я стоял в фуфаечке и подшитых валенках с буханкой хлеба под мышкой. Я – гордый, непобедимый сын Сталинграда!
Барышников Иван Уварович, 1939 г.р.
Источник: Дэя Вразова «Память и боль людская» Волгоград 2007 стр. 215 - 221.