У НИХ ЕСТЬ РОДИНА - Рассказ второй
УЗНИК БУХЕНВАЛЬДА
4 февраля 2005 года сын Крылова, Сергей Николаевич Крылов, пришёл на встречу с молодёжью училища № 21 г. Волгограда и передал мне воспоминания его отца Николая Павловича Крылова. Его отец пережил лагерь смерти Бухенвальд. Он оставил сыну свои воспоминания. Часть его воспоминаний помогли мне рассказать о 11 апреля 1945 года. О его судьбе есть рассказ Г.А. Сажиной в книге «Дети, пережившие ад». Он называется «Агитатор в лагере смерти». Предоставим слово самому Николаю Павловичу, используя его воспоминания: «Я, как бывший узник концлагеря Бухенвальд, вместе со всеми бывшими узниками говорю: НЕТ ВОЙНЕ! Кратенько расскажу, каким образом попал в Бухенвальд. Я жил под Шепетовкой в г. Изяславле, когда началась война. В первый день два моих старших брата ушли на фронт, третий брат попал в окружение и вынужден был вернуться домой. Брат завел связи с партизанами. Мне он давал некоторые поручения. Так прошло несколько месяцев. Провокатор выдал окрепшую организацию, брат был в числе других 30 человек схвачен и расстрелян. Мне удалось бежать в г. Житомир. Но и там советским людям было не лучше: при облаве я был схвачен и вместе с сотнями других жертв отправлен в германию на работы. Работать приходилось от темна до темна, питаться гнилой картошкой и брюквой, переносить побои и издевательства. Нас было только двое советских людей. Мы решили бежать из этой каторги. Нам удалось бежать, но через день нас поймали, избили и вернули на прежнее место. Мы решили не работать на немцев и организовали саботаж. Нас поддержали находящиеся с нами чехи, и на следующий день все мы не вышли на работу. Кто-то выдал нас как организаторов, нам грозила жестокая расправа, и мы снова решили бежать. Ночью мы бежали. Шли ночами на восток, домой. Так прошла неделя. Нас снова поймали и отвезли в г. Плаун в гестапо. После месячного пребывания на допросах и пытках в гестапо мне зачитали приговор – пожизненное заключение. 10 июня 1942 года меня в числе других обречённых в закрытых машинах привезли в концлагерь Бухенвальд. Особенно тяжело было нам, советским людям. Мы подвергались двойному давлению – на работе нас убивали эсэсовцы, а внутри лагеря – уголовники, которых специально держали в военно-политическом лагере, всячески поощряя и вознаграждая за каждого убитого политического узника. Уголовники организовали группу профессиональных боксёров, которые приходили в блоки политических, бросали им боксёрские перчатки и принуждали вступать в бой, хотя многие не имели понятия о боксе. Каждый день многие товарищи погибали от кулаков этих бандитов. Надо было найти таких товарищей, которые могли бы противостоять и поддержать честь Родины. Такая доля выпала находящемуся в Бухенвальде чемпиону Узбекистана по боксу А.А. Борзенко. 1 мая 1943 года я был в штрафкоманде, где насчитывалось 320 штрафников. За 6 часов – половину рабочего дня – эсэсовцы убили 270 узников. Летом 1944 года мне пришлось видеть ужасное зрелище: в один из дней всех узников вернули с работ, загнали по баракам и приказали не выходить. В это время я работал в прачечной, откуда нас не сняли с работ. Забравшись на чердак, я рассматривал лагерь. Внимание моё привлекло огромное пламя, и дым в северо-западной части лагеря, метрах в 500 от проволоки. К этому месту шли машина за машиной, на которых сидели женщины с детьми, старики. Когда машины остановились, эсэсовцы стали сбрасывать людей в это огромное пламя. Женщины цеплялись за ноги своих мучителей, видимо, моля о пощаде, старики ползали на коленях. Но эсэсовцы продолжали свое дело. Я видел, как из одной машины вышел эсэсовец, огляделся вокруг, вынул пистолет и пустил пулю себе в голову. Эсэсовские офицеры жили с семьями в особом городке близ лагеря. Их дети были под стать своим отцам. Мне приходилось наблюдать, как гогочущие отцы учили своих детей избивать палками узников, копавших канаву около казармы. В помещении манежа члены гитлерюгент тренировались в стрельбе по живым мишеням – политзаключенным. От Виктора Павловича Мельникова я получал информацию о положении на фронтах, которую добывали в лагере при помощи приёмника, сконструированного узниками из частей, принесённых в лагерь с заводов, на которых они работали. Я заучивал информацию, затем после отбоя пробирался в указанный блок, где меня ожидали свои люди, и в темноте проводил беседы. Утром от узника к узнику передавалась по лагерю сводки Совинформбюро. Гитлеровцы пытались разжечь международную ненависть, но из этого ничего не вышло, за исключением отдельных случаев. Помню случай: в 1944 году в Бухенвальд проездом привезли 350 человек женщин для санобработки. Мы знали повадки гитлеровцев – в дороге не кормить, да и здесь их не спешили накормить. Женщины падали от голода и усталости. Весть о голодных женщинах вмиг облетела лагерь. Разлитая по чашкам баланда сливалась в бочки, складывались кусочки хлеба. Это произошло во всех бараках: польских, русских, чешских, югославских. Международная солидарность торжествовала. Пусть же помнят это враги мира, пытающиеся и ныне натравить народы друг на друга. Голод, пытки, казни действовали на заключенных и физически, и морально. Многие не выдерживали и нарочно приближались к сторожевым постам, чтобы их застрелили. Ежедневно кто-нибудь бросался на проволоку высокого напряжения. Помню 7 ноября 1944 года НАШ ПАРАД. Обычно после проверки усталые узники разбредались по своим блокам врассыпную. В это же день, по договоренности, все пошли стройной колонной и свернули на улицу, где стояли, выстроились, военнопленные. Подтянувшись, колонны четко рубили шаг. К нашим колоннам пристраивались чехи, югославы, французы, немецкие политзаключенные. Это парад был без приветствий и поздравлений, потому что одно слово – и от нас остался б лишь пыльный след в небе». Николай Павлович Крылов жил в Кировском районе на улице Быстрова. Он был человеком скромным, тактичным и уважаемым людьми.
Дэя Вразова.
Источник: «Память и боль людская» Волгоград 2007 стр. 75-77, 82.